Психоанализ травмы: взгляд по ту сторону принципа удовольствия

Травма, отпечатываясь в психике, формирует сложные механизмы, которые психоанализ пытается раскрыть уже более столетия. Зигмунд Фрейд, столкнувшись с феноменом военных неврозов — навязчивыми кошмарами, вновь переживаемыми воспоминаниями, убедился, что психика далеко не всегда действует исключительно в рамках принципа удовольствия. Отсюда появился его знаменитый труд «По ту сторону принципа удовольствия», где он описал влечение к смерти, как неотъемлемую часть человеческой природы.

Но что же такое это пресловутое «влечение к смерти»? Это не просто агрессия. Для Фрейда оно было глубинным желанием вернуться к состоянию инертности, неживой материи, своего рода психической энтропией. Здесь в игру вступает динамика разрушения и созидания. Сабина Шпильрейн раньше Фрейда заговорила о важности деструкции в процессе развития нового: уничтожение гамет — необходимое условие для зарождения жизни. Но Фрейд пошел дальше, предположив, что этот процесс способен выйти из-под контроля, ведя к хаосу и внутренней деструкции.

Травма как поле психической борьбы

В современном психоанализе травма рассматривается не как статичное явление, а как динамическое взаимодействие процессов развязывания и связывания. В своей концепции «Опасных развязываний» (2017), Рашель Розенблюм обсуждает, как психика балансирует между распадом и новой организацией. Эта работа обращает внимание на степень свободы, которую дает травма: разрушая старые психические структуры, она позволяет формировать новые, более устойчивые. Однако этот процесс сопряжен с огромными рисками.

Травма может быть источником потенциала для восстановления и роста, но, с другой стороны, она может становиться тупиком, создающим навязчивое повторение одних и тех же событий. Здесь важно вспомнить о конструктивной стороне повторения, которая закладывает основы для ритмов психического времени. Повторение — это своего рода тренировка психической реальности, но при чрезмерной навязчивости оно превращается в стереотип, угрожающий целостности Я. Психоаналитики, такие как Дональд Мельтцер, видят в этом всего лишь шаг к более глубоким слоям бессознательного.

Свобода через разрушение

Фрейд, обсуждая травму, подчеркивал важность горевания. Без способности «развязывать» старое и «связывать» новое невозможно обрести истинную свободу аффекта — ту самую, которая позволяет снова любить. Франсис Паш (1965) добавил сюда концепцию «антинарциссизма»: любить другой объект возможно лишь через дезинвестирование своего Я. Таким образом, травма, какой бы разрушительной она ни была, дает шанс преодолеть границы собственной психики.

Однако цена, которую порой приходится за это платить, высока. Как пишет Розенблюм в своей работе «Умереть от слова?» (2000), травма может быть столь глубокой, что слова, обращенные к ней, становятся острием, ранящим самого человека. Здесь психоанализ сталкивается с парадоксом: слова исцеляют, но ими же можно разрушить.

В этой игре разрушения и созидания, жизни и смерти, психоанализ находит свою главную задачу — помочь пациенту перенаправить эту мощную энергию травмы на благо, не разрушая его внутреннего мира.

#Травма